Цитата
Дмитрий Анатольевич Медведев стал президентом в 2008-ом году, победив на выборах очень легко в первом туре с огромным отрывом в 50% и более от ближайшего конкурента.
Не вдаваясь в подробности той предвыборной кампании, хочу отметить два обстоятельства:
он шел к победе как кандидат правящей партии в условиях максимальной поддержки оной со стороны избирателя в максимально благоприятных для этой партии условиях. Но любопытно еще другое, в отличие от выборов 2012г, оппозиции у Медведева как таковой не было, поскольку даже оппозиционные кандидаты, те же Зюганов или Миронов полностью поддержали кандидатуру предложенную Путиным. Хотят сейчас некоторые или не хотят признавать этого, но то был кратковременный период максимального единения общества за весь постсоветский период.
он пошел на выборы не один, а с Путиным в обойме и только так их и воспринял в итоге оппозиция и избиратель. Выбирали «тандем», а не президента. И в этом плане стоит заметить, что антипатия лично к самому Путину со стороны представителей оппозиции (того же Зюганова) безусловно была, то к Медведеву такой антипатии НЕ было. Но с другой стороны сам избиратель голосовал, прежде всего, за Путина, а потом уже за Медведева. Или по-другому, он голосовал за Медведева в значительной степени потому, что в премьер-министры при нем шел Путин.
Какая была внешняя и внутренняя ситуация в стране и в мире на тот момент?
Политическая ситуация была максимально благоприятной по той причине, что страна фактически только 3-4 года функционировала нормально, росла и уверенно развивалась. С другой стороны весь 2007-ой был годом «нашего ответа Чемберлену», т. е. представлял собой серию выпадов в сторону Запада, начиная от «мюнхенской речи Путина» и завершая уже конкретными шагами – выходом из ДОВСЕ и закрытием на территории России работы Британского совета. Западные политологи пишут, что до 2007-го года в отношении к России достаточным было одного вербального воздействия, и только с 2007-го риторика стала недостаточной, потребовались ответные шаги и действия. Для российского обывателя, еще помнящего «замечательные годы становления демократии и Ельцина», даже такой мизерный по факту ответ, каким он был в 2007-ом, воспринимался как серия успехов после нескольких десятилетий поражений и неудач. Но стоит заметить, что шаги Путина в качестве президента тогда не имели для Запада таких глубоких политических последствий, которые имели место быть уже в 2008-ом и все последующие годы.
Экономическая ситуация по большинству факторов также была благоприятной, хотя как выяснилось впоследствии положительные последствия от высокой цены за баррель были серьезно преувеличены. Все оказалось гораздо сложнее и тонче. В действительности был определенный дефицит средств, идущих на реальную экономику в противовес избытку средств на спекулятивных рынках. Российская экономика не имела нужного запаса прочности, а внешнеэкономическая ситуация развивалась для нее неблагоприятно. Российская экономика оказалась не «тихой гаванью», а достаточно уязвимой к той форме мирового кризиса, которая осуществилась в итоге (т. е. сжатие всех кредитных рынков и падение производств, как следствие глубокое падение спроса на любое сырье). Против российской экономики сыграл тогда и фактор мгновенного отсоса денег со всех развивающихся рынков в кэш, после краха американского банка «Лернер браверс» и серии фундаментальных «агрессивных поглощений» на Уолт стрит. Тогда образовалась своего рода гигантская финансовая воронка, которая мгновенно как тайфун всосала в себя (т. е. в США) всю движимую наличность не только из развивающихся рынков, но даже и из Европы. Но в момент прихода к власти Медведева все эти угрозы не были видны, потому что… подобного раньше просто не было. Кризис оказался уникальным и поэтому слабо предсказуемым (хотя некоторые из экономистов, в том числе и Хазин, вряд ли со мной согласятся). В любом случае инерция государственного мышления, самой машины слишком велика, чтобы реагировать на столь быстрые события. Фактор инерции, как оказалось в последствии, имел наибольшее неблагоприятное значение из всех составляющих кризиса для России, но рефлексия самого руководства уже в ситуации свершившегося кризиса была в целом достаточно оперативной и правильной.
Однако все это было уже «потом», а тогда в самом начале 2008-го среднестатистический россиянин наслаждался растущем с каждым годом курсом рубля, стремительно растущими зарплатами и развитием отечественных производств, которые в кое веки впервые дали бой западному производителю, доказав хотя бы свое существование, если уж не способность на равных конкурировать. Экономическая ситуация 2006-2007-го породила у избирателя опасное чувство эйфории и в тоже время страхи перед вечным «кидаловым» со стороны государства, приобретенные в советские и первые постсоветские годы, еще оставались.
Как говорил Макс Эйве перед вторым матчем с Алехиным «в ситуации всеобщей эйфории и убежденности в легкой победе иногда бывает очень сложно работать». Чем кончился этот матч для Эйве мы все прекрасно помним, но слава богу он не завершился такими же последствиями для нашей экономики, скорее всего именно потому что люди, входившие в правительство были чуть-чуть поумнее чем Эйве и его ассистенты.
Итак, сразу после выборов перед Медведевым встали сразу три задачи, причем каждая была достаточно тяжелой и сложной сама по себе. На основании решения этих трех задач и следует делать выводы о нем как о правителе или президенте.
Внешнеполитическая.
Внутриэкономическая.
Структурная.
Возможно, были какие-то иные задачи, но эти три стали принципиальнее всех.
Ему самому в работе над решением этих трех задач мешало два обстоятельства:
Сама ситуация «тандема» и необходимость согласовывать свои шаги с альтернативным центром власти.
Исключительно либеральное мировоззрение, которое причудливым образом сочеталось с жестким, волютаристким характером, способностью к внезапным кавалерийским атакам, но при этом и к паническим отходам тоже.
Можно высказаться так, что Медведев был своего рода «кавалерийской лавой» которую все время прикрывала «пулеметная пехота» Путина. И когда лава столкнувшись с сильным сопротивлением неистово откатывалась назад, в бой вступала «пехота Путина», которая и обеспечивала в итоге победу. Вообще из них двоих, если совместить их в одном теле получился бы великий президент и возможно один из величайших лидеров. Но так или иначе, что получилось, то получилось, теперь пора подвести баланс.
Итак, по очереди,
1.) Внешняя политика:
Путин это гений во внешней политике. У Путина был видимо очень хороший учитель, или он сам по природе обладает невероятным чутьем, но суметь так виртуозно и чисто переиграть США и Запад в целом, как сделал Путин, наверное не способен был вообще никто. Путин по сути превратил однополярным мир в многополярный, не делая внешне «эффектных» ходов, а тихой точной работой по общему укреплению позиции, постепенно превращая недостатки в преимущества. США, столкнувшись с такой игрой, оказались совершенно неспособны к выбору какой-то альтернативной линии в ответ. И даже пресловутая «арабская весна» в конечном итоге сработала в пользу России, нежели в пользу самих ее устроителей. Россия утратив одни рынки (туже Ливию) получила немедленно другие (тоже Египет и Йемен), а США не получили ничего больше того, что имели, кроме того, что потеряли, а потеряли они многое. Например, всего-навсего Суэцкий канал и Пакистан.
В этой связи, когда мы анализируем события в Южной Осетии, к примеру, то нужно понимать, что они произошли в условиях такого перевеса сил в плане экономического влияния и информационного политического давления со стороны Запада в целом, какое было допустим у российской армии над грузинской уже на поле боя. Т. е. иными словами российская армия на поле боя в августе 2008-го имела практически такой же перевес сил, какой имел Запад в целом над Россией уже на политическом пространстве. И Россия выиграла политическое противостояние также как выиграла военное. Нас не исключили из ООН, как это сделали с СССР в 1940-ом из Лиги наций. В этом плане победа российской дипломатии в любом случае была равной, если не превосходящей военную победу российской армии на поле боя. Запад не пошел на развитие конфликта, испугавшись лобовой атаки, навязанной российской стороной и более того, он продолжил свои уступки и впоследствии. Одним мгновением Россия вернула себе статус равного партнера по переговорам на уровне сверхдержав. В 1999-2000-ом такое было невозможно даже с учетом фактора ядерного оружия.
Если анализировать тут шаги отдельных частей «тандема», то стоит заметить, что Медведев вел себя даже избыточно агрессивно и жестоко, но Путин вел себя дипломатически четко и точно. Путин отводил внимание от Медведева на себя, некоторыми чисто формальными «агрессивными» репликами, но при этом сохранял равновесие, позволяя Медведеву уйти на более ровную площадку. В итоге европейские политики приняли к сведенью точку зрения Путина и «великая» США оказались в изоляции, что и требовалось по факту событий.
И именно это по ходу дела ускорило окончательный крах республиканцев на выборах в конце 2008-г. и победу на них Б. Обамы, а также линии Х. Клинтон, т. е. осторожной «осмысленной силы». В отношении к России тогда победила линия т. н. «перезагрузки», т. е. признания по сути нашей точки зрения как осмысленной и равной.
Формально Медведев не допустил тут ни единой ошибки и впоследствии попытался повторить свой блицкриг уже в «газовой войне» на с Украиной, и на переговорах с Обамой по ПРО и СНВ. Практически везде ему сопутствовал успех. Но везде он, к сожалению, не был однозначным и являлся скорее общим успехом тандема, нежели личным самого Медведева.
(продолжение следует).
Не вдаваясь в подробности той предвыборной кампании, хочу отметить два обстоятельства:
он шел к победе как кандидат правящей партии в условиях максимальной поддержки оной со стороны избирателя в максимально благоприятных для этой партии условиях. Но любопытно еще другое, в отличие от выборов 2012г, оппозиции у Медведева как таковой не было, поскольку даже оппозиционные кандидаты, те же Зюганов или Миронов полностью поддержали кандидатуру предложенную Путиным. Хотят сейчас некоторые или не хотят признавать этого, но то был кратковременный период максимального единения общества за весь постсоветский период.
он пошел на выборы не один, а с Путиным в обойме и только так их и воспринял в итоге оппозиция и избиратель. Выбирали «тандем», а не президента. И в этом плане стоит заметить, что антипатия лично к самому Путину со стороны представителей оппозиции (того же Зюганова) безусловно была, то к Медведеву такой антипатии НЕ было. Но с другой стороны сам избиратель голосовал, прежде всего, за Путина, а потом уже за Медведева. Или по-другому, он голосовал за Медведева в значительной степени потому, что в премьер-министры при нем шел Путин.
Какая была внешняя и внутренняя ситуация в стране и в мире на тот момент?
Политическая ситуация была максимально благоприятной по той причине, что страна фактически только 3-4 года функционировала нормально, росла и уверенно развивалась. С другой стороны весь 2007-ой был годом «нашего ответа Чемберлену», т. е. представлял собой серию выпадов в сторону Запада, начиная от «мюнхенской речи Путина» и завершая уже конкретными шагами – выходом из ДОВСЕ и закрытием на территории России работы Британского совета. Западные политологи пишут, что до 2007-го года в отношении к России достаточным было одного вербального воздействия, и только с 2007-го риторика стала недостаточной, потребовались ответные шаги и действия. Для российского обывателя, еще помнящего «замечательные годы становления демократии и Ельцина», даже такой мизерный по факту ответ, каким он был в 2007-ом, воспринимался как серия успехов после нескольких десятилетий поражений и неудач. Но стоит заметить, что шаги Путина в качестве президента тогда не имели для Запада таких глубоких политических последствий, которые имели место быть уже в 2008-ом и все последующие годы.
Экономическая ситуация по большинству факторов также была благоприятной, хотя как выяснилось впоследствии положительные последствия от высокой цены за баррель были серьезно преувеличены. Все оказалось гораздо сложнее и тонче. В действительности был определенный дефицит средств, идущих на реальную экономику в противовес избытку средств на спекулятивных рынках. Российская экономика не имела нужного запаса прочности, а внешнеэкономическая ситуация развивалась для нее неблагоприятно. Российская экономика оказалась не «тихой гаванью», а достаточно уязвимой к той форме мирового кризиса, которая осуществилась в итоге (т. е. сжатие всех кредитных рынков и падение производств, как следствие глубокое падение спроса на любое сырье). Против российской экономики сыграл тогда и фактор мгновенного отсоса денег со всех развивающихся рынков в кэш, после краха американского банка «Лернер браверс» и серии фундаментальных «агрессивных поглощений» на Уолт стрит. Тогда образовалась своего рода гигантская финансовая воронка, которая мгновенно как тайфун всосала в себя (т. е. в США) всю движимую наличность не только из развивающихся рынков, но даже и из Европы. Но в момент прихода к власти Медведева все эти угрозы не были видны, потому что… подобного раньше просто не было. Кризис оказался уникальным и поэтому слабо предсказуемым (хотя некоторые из экономистов, в том числе и Хазин, вряд ли со мной согласятся). В любом случае инерция государственного мышления, самой машины слишком велика, чтобы реагировать на столь быстрые события. Фактор инерции, как оказалось в последствии, имел наибольшее неблагоприятное значение из всех составляющих кризиса для России, но рефлексия самого руководства уже в ситуации свершившегося кризиса была в целом достаточно оперативной и правильной.
Однако все это было уже «потом», а тогда в самом начале 2008-го среднестатистический россиянин наслаждался растущем с каждым годом курсом рубля, стремительно растущими зарплатами и развитием отечественных производств, которые в кое веки впервые дали бой западному производителю, доказав хотя бы свое существование, если уж не способность на равных конкурировать. Экономическая ситуация 2006-2007-го породила у избирателя опасное чувство эйфории и в тоже время страхи перед вечным «кидаловым» со стороны государства, приобретенные в советские и первые постсоветские годы, еще оставались.
Как говорил Макс Эйве перед вторым матчем с Алехиным «в ситуации всеобщей эйфории и убежденности в легкой победе иногда бывает очень сложно работать». Чем кончился этот матч для Эйве мы все прекрасно помним, но слава богу он не завершился такими же последствиями для нашей экономики, скорее всего именно потому что люди, входившие в правительство были чуть-чуть поумнее чем Эйве и его ассистенты.
Итак, сразу после выборов перед Медведевым встали сразу три задачи, причем каждая была достаточно тяжелой и сложной сама по себе. На основании решения этих трех задач и следует делать выводы о нем как о правителе или президенте.
Внешнеполитическая.
Внутриэкономическая.
Структурная.
Возможно, были какие-то иные задачи, но эти три стали принципиальнее всех.
Ему самому в работе над решением этих трех задач мешало два обстоятельства:
Сама ситуация «тандема» и необходимость согласовывать свои шаги с альтернативным центром власти.
Исключительно либеральное мировоззрение, которое причудливым образом сочеталось с жестким, волютаристким характером, способностью к внезапным кавалерийским атакам, но при этом и к паническим отходам тоже.
Можно высказаться так, что Медведев был своего рода «кавалерийской лавой» которую все время прикрывала «пулеметная пехота» Путина. И когда лава столкнувшись с сильным сопротивлением неистово откатывалась назад, в бой вступала «пехота Путина», которая и обеспечивала в итоге победу. Вообще из них двоих, если совместить их в одном теле получился бы великий президент и возможно один из величайших лидеров. Но так или иначе, что получилось, то получилось, теперь пора подвести баланс.
Итак, по очереди,
1.) Внешняя политика:
Путин это гений во внешней политике. У Путина был видимо очень хороший учитель, или он сам по природе обладает невероятным чутьем, но суметь так виртуозно и чисто переиграть США и Запад в целом, как сделал Путин, наверное не способен был вообще никто. Путин по сути превратил однополярным мир в многополярный, не делая внешне «эффектных» ходов, а тихой точной работой по общему укреплению позиции, постепенно превращая недостатки в преимущества. США, столкнувшись с такой игрой, оказались совершенно неспособны к выбору какой-то альтернативной линии в ответ. И даже пресловутая «арабская весна» в конечном итоге сработала в пользу России, нежели в пользу самих ее устроителей. Россия утратив одни рынки (туже Ливию) получила немедленно другие (тоже Египет и Йемен), а США не получили ничего больше того, что имели, кроме того, что потеряли, а потеряли они многое. Например, всего-навсего Суэцкий канал и Пакистан.
В этой связи, когда мы анализируем события в Южной Осетии, к примеру, то нужно понимать, что они произошли в условиях такого перевеса сил в плане экономического влияния и информационного политического давления со стороны Запада в целом, какое было допустим у российской армии над грузинской уже на поле боя. Т. е. иными словами российская армия на поле боя в августе 2008-го имела практически такой же перевес сил, какой имел Запад в целом над Россией уже на политическом пространстве. И Россия выиграла политическое противостояние также как выиграла военное. Нас не исключили из ООН, как это сделали с СССР в 1940-ом из Лиги наций. В этом плане победа российской дипломатии в любом случае была равной, если не превосходящей военную победу российской армии на поле боя. Запад не пошел на развитие конфликта, испугавшись лобовой атаки, навязанной российской стороной и более того, он продолжил свои уступки и впоследствии. Одним мгновением Россия вернула себе статус равного партнера по переговорам на уровне сверхдержав. В 1999-2000-ом такое было невозможно даже с учетом фактора ядерного оружия.
Если анализировать тут шаги отдельных частей «тандема», то стоит заметить, что Медведев вел себя даже избыточно агрессивно и жестоко, но Путин вел себя дипломатически четко и точно. Путин отводил внимание от Медведева на себя, некоторыми чисто формальными «агрессивными» репликами, но при этом сохранял равновесие, позволяя Медведеву уйти на более ровную площадку. В итоге европейские политики приняли к сведенью точку зрения Путина и «великая» США оказались в изоляции, что и требовалось по факту событий.
И именно это по ходу дела ускорило окончательный крах республиканцев на выборах в конце 2008-г. и победу на них Б. Обамы, а также линии Х. Клинтон, т. е. осторожной «осмысленной силы». В отношении к России тогда победила линия т. н. «перезагрузки», т. е. признания по сути нашей точки зрения как осмысленной и равной.
Формально Медведев не допустил тут ни единой ошибки и впоследствии попытался повторить свой блицкриг уже в «газовой войне» на с Украиной, и на переговорах с Обамой по ПРО и СНВ. Практически везде ему сопутствовал успех. Но везде он, к сожалению, не был однозначным и являлся скорее общим успехом тандема, нежели личным самого Медведева.
(продолжение следует).
Корн, образно, весьма образно..jpg)